Космический марафон [сборник] - Эрик Френк Рассел

И все-таки надо найти ответ на вопрос. Ведь он точно есть, он существует, нужно только сохранить выдержку, спокойствие, собранность, устоять перед возмутительной неуместностью вопроса. Вдобавок ответ, который удовлетворит его самого, может не устроить его инквизиторов, и тогда его запросто закатают в бетон или придумают еще что-нибудь, не менее эффективное. А что, если дать им ответ, прямо противоположный тому, какой они от него ждут. Закатить глаза, пустить слюну на подбородок, захихикать и заявить, ломая руки: «Видите, я идиот! Я всегда им был! Я самый-самый идиотский идиот в подлунном мире!» И добавить доверительным басом: «Вы знаете, кто я? Я вам скажу — я Монтигома, Виннету или Соколиный Глаз!» А в довершение — гомерически расхохотаться. То-то бы они призадумались. Но что дальше?

_ Они сделают то же самое, что и в случае, если я отвечу неправильно, — сказал Армстронг в стену.

Интересно, справился ли сосед со своим вопросом «Что такое жизнь?». Возможно, сейчас он узнал ответ, ибо нашел его, выяснив, что такое смерть. Был этот пожилой человек первой или пятнадцатой жертвой зловещей игры? И какие вопросы задавались другим, прежде чем они вступали в неведомое? Вопросы, вопросы, вопросы… Они способны довести человека до ручки — если он уже до нее не дошел.

Армстронг устало окинул взглядом книжную полку. Если эти тома подобрали специально для него — лучше вообще их не трогать. «Змеиное гнездо» наводило на мысль именно об умышленном подборе, причем довольно коварном. Книги предназначены для того, чтобы выбить из колеи его беспокойный ум. С другой стороны, если они стояли в этой камере всегда, безотносительно к вопросу о его нормальности, от них может быть некая польза. Когда совсем будет худо, он возьмет в руки книжку, уляжется на диван и, если повезет, на время избавится от мучительных бесконечных вопросов.

Взгляд его наткнулся на «Тиранию слов» Стюарта Чейза, он вытащил ее и бегло просмотрел; Семантика. Ну что же, это пригодится. Все, что угодно, лишь бы отнять магическую силу у воображаемых дьяволов. Испытав на себе психическую тиранию шести судьбоносных слов, он ничего не потеряет, если попытается понять своих тиранов.

Устроившись в кресле, Армстронг заставил себя отвлечься от проблем и углубился в объяснения и иронические комментарии Чейза. Все было хорошо, пока он не споткнулся об абзац, от которого мысли его снова понеслись вскачь. Тряхнув головой, Армстронг перечитал отрывок, с отвращением бормоча слова: «Навык семантического анализа позволяет нам отделить мыслительный процесс от реальных событий; делает нас способными к абстрагированию; предохраняет от соблазна заселить Вселенную несуществующими образами. Этот навык включает в себя склонность к поэзии, фантазии, творчеству, интеллектуальным развлечениям. Он удерживает нас от извечной человеческой тяги к подмене действительных причин мнимыми, выдуманными, которые вовсе не стоят того, чтобы за них драться и умирать. Этот навык предохраняет человека от опасного воздействия чужой воли, понижает степень внушаемости, сдерживает развитие психических состояний, граничащих с безумием».

Он яростно швырнул книгу в угол. «Психические состояния, граничащие с безумием». Неужели этот чертов Чейз такой великий специалист, что не боится сказать, что нормально, а что ненормально? Неужто вообще все писатели разбираются в этих вопросах? Если нет, тогда кто? Глотатели золотых рыбок? Что там сказал старый фермер своей жене? Ах, да: «Весь мир сошел с ума, кроме нас с тобой, да и ты временами чуточку странная».

Вернувшись к полке, Армстронг снял следующую книгу и открыл с обреченным видом. Если и у третьей подобный привкус, значит, совершенно ясно, все эти тома подобрали специально для него. Через три точки на плоскости можно провести только одну окружность. Следовательно, налицо подготовка, а это, в свою очередь, означает, что таинственные тюремщики действительно предвидели его появление, в чем они и признались тогда в «Норман-клубе».

Книга называлась «Человеческое мышление», автор — Бертран Рассел, и он отшвырнул ее вслед за Чейзом, когда дошел до места, где говорилось: «Некоторые считают, что психоанализ окончательно показал отсутствие в нашей вере какого бы то ни было рационального зерна именно подчеркиванием странных, почти безумных истоков самых заботливо лелеемых людьми убеждений».

Яростно выругавшись, Армстронг стал искать выключатель, чтобы погасить свет, не нашел и, закрыв глаза, повалился на диванчик. В полночь лампы погасли сами, но прошло еще много времени, прежде чем он погрузился в тяжелую дрему.

Ему дали помучиться еще тридцать шесть часов, и на исходе их он понял, как быстро даже самый сильный разум пасует перед единственной навязчивой мыслью.

«ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?»

Забудь об этом! Выбрось из головы! Думай о чем-нибудь другом! О чем угодно!

«ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?»

Думай о Куине, который ждет своего полета на Марс. Думай о Фазергиле. Думай о том дне, когда ты поймал черного окуня (он хоть и был большой, но все же не такой, как кит). Думай о том дне, когда ты запатентовал солнечный компас (десять тысяч плюс солидный процент). Думай об обеде, который матушка Сондерс давала в последний День Благодарения.

«ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ НОРМАЛЬНЫ?»

Старая добрая пытка каплями воды — бесконечное «кап-кап-кап» — вопрос, который раз за разом всплывает в мозгу и крутится, крутится, крутится, не находя ответа.

Когда появились охранники, Армстронг воспринял их приход с облегчением. Их было шестеро — сильных, с бесстрастными лицами, похожих друг на друга, как братья. Они открыли камеру, провели его по коридору, потом через анфиладу из четырех комнат и большой зал. Он ступал твердо и решительно, не спотыкаясь, как его предшественник. Внимательным взглядом он оценивал обстановку, больше всего сожалея о том, что эскорт оказался таким многочисленным. Двое охранников стали бы забавой для его мощных мышц, троих было бы не слишком много, и он рискнул бы испытать судьбу даже с четырьмя. Тот, кто назначил в наряд шестерых, видно, знал свое дело. Ввязываться в заведомо безнадежную драку было бы верхом глупости.

Перед огромной дверью в левой стене залы эскорт остановился, и один из охранников приказал:

— Снимите ботинки.

— Там что — мечеть? — спросил Армстронг.

— Снимите ботинки.

Наклонившись, Армстронг разулся и поставил ботинки у стены.

Один из охранников толкнул дверь, махнул рукой, и Армстронг с вызывающим видом прошел дальше. Его ноги в одних носках бесшумно ступали по толстому ковру. Заметив кресло, он плюхнулся в него и воинственно уставился на человека, сидящего за огромным полированным столом.

Последний ответил взглядом, выражающим вежливый интерес. Типичный аристократ, подумал Армстронг. Аккуратно подстриженные седые волосы, проницательные темно-карие глаза и тонкий, крючковатый нос хозяина кабинета делали его похожим на ястреба. Губы полные, но поджатые. Линия рта свидетельствовала о наличии чувства юмора.

Бросив Армстронгу знакомый блестящий предмет, он произнес глубоким гортанным голосом:

— Можете забрать свою зажигалку, мистер Армстронг. Остроумная штучка. Каков ее диапазон?

— Около семи миль, — коротко ответил Армстронг.

— В самом деле? Нас больше всего заинтересовал источник питания. И еще эти крохотные магнетрончики. — Он положил на стол холеные руки и улыбнулся. — Кристалл мы, конечно, извлекли. Разве можно допустить, чтобы продолжал идти сигнал, тем более, что ваш друг Хансен преданно вас караулил. Жаль, жаль было портить вещь, но мы обязаны думать о своих интересах. Кажется, электронщики называют такое устройство скваггер?

— Бипер, — раздраженно поправил Армстронг. — Он делает «бип-бип».

— Дорогой мой! С этим «бип-бип» мы попали бы в весьма дурацкое положение, если бы заранее не подготовили вам ту дурацкую ловушку. Вы уж нас простите!

— Ничего. Трудности у вас еще впереди, — уверил его Армстронг. — Руки-ноги у меня пока целы, и дырок в штанах нет.

Непонятно почему, но это замечание доставило его собеседнику явное удовольствие. Одобрительно рассмеявшись, он дружелюбно посмотрел на Армстронга, затем, нажав кнопку на столе, заговорил в маленький видеофон:

— Ну что? В каблуке левого ботинка? И пачка пиробумаги в правом? Почему не нашли при первом обыске?! — В его любезных глазах вспыхнули красные огоньки. — Кто обыскивал? Фамилия? — Получив ответ, он отрезал: — Пришлите его сюда немедленно, я разберусь с этим делом. — Сняв палец с кнопки, он откинулся в кресле, взглянул на Армстронга, и жесткое выражение сползло с его лица.

— Собираетесь отшлепать мальчика по попке? — спросил Армстронг.

— Лучше подумайте о том, что будет с вами, — любезно ответил собеседник. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах появился лед. — Вам был задан вопрос. Вы нашли ответ или просите дополнительное время?